В сказке Пушкина ученый кот жил у Лукоморья на высоком дубе, а одесский кот Жорик обитал на Молдаванке, облюбовав раскидистый клён. Причём устроился он не на ветвях, а в кормушке для птиц. Да-да, самой обычной кормушке: дощечка снизу, дощечка сверху, соединённые четырьмя вертикальными палочками.
Появился Жорик в этом одесском дворике, когда был совсем молоденьким котом. Убегая от бродячих собак, он прямо на глазах у жильцов взобрался по шершавому стволу клёна и плюхнулся в подвешенную к нижней ветке кормушку.
Устроившись там поудобней, кот свесил голову и стал наблюдать за псом, заливающимся истошным лаем. Когда последний понял, что охота не удалась, то нехотя удалился.
Несмотря на то что опасность миновала, вылезать из кормушки новый обитатель не спешил. Видимо, этот птичий домик показался коту весьма удобным. Так и стало временное пристанище постоянным.
И детям, и взрослым, жившим в этом дворе, рыже-белый красавец очень понравился. Он получил кличку Жорик и остался жить на новом месте. Чем ему полюбилась та кормушка – неизвестно. Однако спать кот неизменно возвращался только сюда.
Долгие годы Жорик оставался одной из главных достопримечательностей Молдаванки. Его показывали жителям соседних дворов, друзьям и туристам. У каждого находилось для кота доброе слово и что-нибудь вкусненькое.
— Жорик, шоб ты был здоров! Иди, поешь сметанки! – звала любимца тетя Циля.
Кот вальяжно спускался с клёна и поедал угощение, перемазывая морду и усы. А потом забавно облизывался и отправлялся обратно на дерево.
— Жорик, или тебе не стыдно отнимать место у птиц? – укорял его старый Мойша чисто для проформы. – Слезай, разбойник, дам тебе свежей тюльки. Мои сорванцы столько принесли с лимана, шо на всех хватит.
И кот снова спускался, чтобы похрустеть вкусной черноморской рыбкой.
Жорик забирался спать в кормушку даже зимой. И только в самую лютую стужу, которая случалась в Одессе даже не каждый год, кот нехотя прятался в подъезде. Ну и весной, конечно, периодически уходил в загул, по несколько дней пропадая где-то на крышах.
— А шо вы хотите? Природа! — философски рассуждал местный знаток дядя Яша. – Надо же шуры-муры с кошечками покрутить!
Когда Жорик совсем постарел и уже не мог взобраться на клён, жильцы дворика отвязали кормушку от ветвей и поставили под деревом. Кот несколько месяцев обитал в ней, словно сторожевой пёс в будке. А потом ушел и больше не вернулся….. Но память о нём на Молдаванке живёт до сих пор.
